Татьяна Витальевна Устинова, Павел Астахов

Чудо-пилюли

© Астахов П., Устинова Т., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Глава первая

Крокодилы, бегемоты и зеленый попугай

– Раз, два, три, четыре, пять! – девушка-красавица пересчитала вешалки в моих руках и вручила мне массивную пластмассовую бирку с цифрой.

– Вышел зайчик погулять, – машинально договорила я и, боднув головой занавеску – руки были заняты, – внедрилась в примерочную кабинку.

Зайка в моем лице сегодня вышла не просто погулять, а прикупить новых нарядов. И не по доброй воле она, то есть я, это сделала, а под давлением Натки, которая твердо решила, что мне пора пополнить гардероб.

А сестру мою надо знать: уж если она что-то решила – остановить ее смогут только танки. И вовсе не стихотворные японские изречения, а бронированные огнедышащие машины. Да и то, если танкистами будут роботы бессердечные, которые не растают от ее томных вздохов‐охов. При этом Наткиным упорству и целеустремленности могло бы позавидовать средневековое стенобитное орудие. Эх, эти бы ее качества – да в мирных целях…

– …девять, десять. Девушка, у нас можно максимум шесть… – донеслось из-за шторки.

– Не надо мелочиться! К чему эти ограничения?! – эхом откликнулась невидимая, но ясно слышамая сестрица.

Свистнула отдернутая занавеска, проскрежетали колесики тележки, боковая стенка моей кабинки содрогнулась от удара.

Не зря я помянула стенобитное орудие – вот оно и пожаловало! С тачанкой, нагруженной, вопреки исторической точности, не «максимом» с приставленной к нему пулеметчицей, а десятком вешалок с новыми тряпками.

– Лен, ты здесь? – вполголоса позвала меня сестра из-за фанерной стенки, продолжающей мелко вибрировать. – Что понравится – сначала мне покажи, а то снова купишь фигню какую-нибудь. И ту фуксию примерь обязательно!

– Когда это я покупала фигню? – обиженно проворчала я, бережно пристраивая на вешалку свой пиджак.

Дискутировать с Наткой мне не хотелось – было понятно, что разговор этот услышат и продавщицы, и дамы в очереди, а посвящать посторонних в подробности моей интимной жизни я не собиралась.

Да, я редко покупаю себе новую одежду и не слишком пристально слежу за модой, но при этом всегда выбираю вещи качественные и красивые.

Хотя, конечно, красота – понятие в значительной степени субъективное. Мне вот нравятся сдержанные однотонные наряды классического стиля, а Натка в бешеном восторге от всего летящего, полупрозрачного, яркого. Красота же? Красота. Но мне в шике-блеске некомфортно, тогда как Натка превосходно себя чувствует и в пене кружев, и в море блесток, и в ярких бесконечных переливах люрекса, и в строгих деловых джерси.

Я аккуратно повесила свой серый пиджак, расстегнула белую рубашку и в сильном сомнении посмотрела на блузку, которую всучила мне Натка. «Ой, какая шикарная фуксия! – бурно восхитилась она, увидев эту тряпочку на манекене в торговом зале. – Именно то, что тебе нужно!»

Ну-у не знаю, не знаю…

Блузка была розовой, но не такой, как одноименный благородный цветок, а как фламинго на неоновой вывеске ночного клуба. При одном взгляде на нее у меня начинали болеть глаза! Хотя, возможно, если притушить ее темным пиджаком…

Зажмурившись, я все-таки надела эту блузку цвета бешеной фуксии и посмотрела на себя в зеркало.

Ой, мама дорогая!

Или даже не мама – бабушка!

Из зазеркалья на меня испуганно смотрела костюмированная старушка. Блузка-то у нее была новая, розовая и блестящая, а вот лицо и шея – старые, желтовато-серые с прозеленью, тусклые и мятые, как жеваная тряпочка.

Я запаниковала и содрала с себя сомнительную розовую красоту, в спешке едва не лишив ее пуговок, которые пугающе затрещали. Дрожащими руками отбросив термоядерную фуксию подальше в угол, я снова посмотрела на себя в зеркало.

Фу-у‐ух… Ничего я не старушка, нормальная женщина «слегка за сорок». По нынешним меркам – эффектная молодая дама. Ну, не свежа как роза, зато вполне элегантна как хризантема.

Я торопливо облачилась в свою скучную белую рубашку и удовлетворенно кивнула отражению: вот так нормально, все хорошо.

Да ну его, этот новый гардероб, мне и со старым неплохо живется – без риска получить обширный инфаркт при одном взгляде в зеркало!

Я надела свой пиджак, одной рукой подцепила вешалки с нетронутым барахлом, другой схватила подлую фуксию и, держа ее на отлете, как какую-то заразу, вышла из примерочной.

– Ничего не выбрали? – огорчилась девушка-красавица, когда я свалила на стол перед ней все магазинное тряпье оптом.

– В другой раз, – лживо пообещала я и вышла из закутка с примерочными в торговый зал.

Странное дело: на манекене та же самая жуткая фуксия смотрелась очень даже неплохо. Это, наверное, потому, что манекен пластмассовый, у него лицо идеально гладкое, нежно-розовое и с роскошным шелком не контрастирует. А у меня, скажем честно, небезупречная кожа «слегка за сорок».

Эх… Я отвернулась от раздражающе красивого и вечно юного манекена и поискала глазами место, где можно присесть.

Ноги у меня тоже «40 плюс», их надо беречь, а Натка с тачанкой, полной нарядов, проторчит в примерочной не меньше получаса…

– Идем отсюда! – кто-то цапнул меня за локоть и повлек к выходу из магазина.

– Ты? – искренне удивилась я, оглянувшись и увидев сестрицу.

Натка выглядела строгой и даже злой, что нетипично: обычно шопинг приводит ее в наилучшее расположение духа. Впрочем, она же ничего не купила: в руках ни тряпок, ни пакетов.

– Ты ничего не выбрала? Не узнаю тебя, – вслух удивилась я.

– Я, знаешь, сама себя не узнала, – ворча, как сердитый медведь, сестра выволокла меня на улицу и потащила вдоль витрин. – На животе жир! На боках жабры! На шее морщины! И будто даже ростом меньше стала – ну, чисто карликовый бегемот!

Я резко затормозила, вынудив остановиться и разогнавшуюся сестрицу:

– Ты тоже?!

– В смысле? – Натка недоуменно моргнула.

– Я посмотрела в зеркало – и увидела там не себя, а какого-то старого крокодила! – пожаловалась я.

– Да? – горестные морщинки на лбу сестрицы разгладились. – Так это не в нас с тобой дело, стало быть. Эти идиоты в кабинках со светом намутили и зеркала неправильно повесили, вот мы и выглядим в них как старые кошелки! А я-то чувствую, что кривое зеркало…

Она развернулась к витрине, у которой мы остановились, и погляделась в зеркальное стекло:

– Ну, вот же! Высока, стройна, бела… Совсем другое дело!

– Угу, – я тоже посмотрела на пару вполне прекрасных дам в зазеркалье. – Мы еще очень даже ничего…

– И вовсе я не толстая, – Натка, уже успокаиваясь, огладила свои бока. – Так, идем пить кофе с пирожными, мы еще можем себе это позволить, а нервы надо как-то успокоить, я такой стресс пережила, ты не представляешь…

– Прекрасно представляю, – я возразила, но не против кофе с пирожными.

Запить-заесть пережитый ужас представлялось правильным решением.

Ух какая страшненькая бабуська явилась мне в зеркальном омуте примерочной кабинки… Как вспомню – так вздрогну! Неужели я действительно становлюсь такой? Ладно, положим, сейчас виноваты кривые зеркала и плохой свет, но что будет через десяток лет?

– Надо что-то делать, – поразительно точно попав в мои скорбные мысли, вздохнула Натка, когда мы уже сидели в кафе. – Я не хочу становиться некрасивой бабушкой. И не смогу! Я, если буду видеть в зеркале такой ужас, руки на себя наложу! Дряхлые, морщинистые руки в пигментных пятнах, со скрюченными пальцами, изуродованными артритом…

– Ну, ну, Остапа понесло, – я усмехнулась, но невесело. Видение морщинистой бабули в зеркале преследовало и меня тоже. – Не драматизируй, пожалуйста. Для своих лет ты на редкость хорошо выглядишь.

– Вот! Для своих лет! – Натка голосом выделила местоимение. – А мне уже… не буду говорить, сколько, ты сама прекрасно знаешь. И я должна наконец устроить свою личную жизнь.